Герой дня: Максим Коршунов

Когда мне было 10 лет, я пришел на проект “Штандарт”. Это было 20 лет назад, и вот с такого возраста я начал участвовать в постройке “Штандарта”. Первые 3-4 года не выпускал из рук швабру, а потом мне стали доверять стамеску, рубанок и другие инструменты. Но помимо строительства самого корабля, проект “штандарт” заключался в приобщении к мореплаванию, морских мероприятиях, разных соревнованиях. Так, под чутким руководством Михаила Евгеньевича Плеханова я обучался парусному спорту, тренировался в гребле и принял участие в международных соревнованиях по парусному спорту “Atlantic Challenge”, один раз в Дании, а другой - во Франции. Потом у нас с Лешей Дубининым, мы с ним вместе были на Штандарте и сейчас он также работает на «Полтаве», появилась своя небольшая лодочка. 

Так, “Штандарт” я видел и строил по мере возможности с закладки киля и до победного спуска на воду. А потом я на нем ходил. В его первом плавании, в 2000 году, когда мне было 16 лет, я ходил на нем гардемарином, а потом нанялся в профессиональный экипаж, где я прошел всю лестницу - от третьего штурмана до капитана корабля. Быть капитаном это, конечно, очень здорово. Но морская жизнь, она довольно своеобразная, я в буквальном смысле 8 лет я жил на корабле ниже уровня воды, и пришло в свое время какое-то осознание, я подумал, что пора остепениться, мне захотелось иметь дом, семью.

Появление Джима на верфи, фото: Кирилл Шевченко

Сейчас у меня есть красавица жена, собака Джим, которая занимается вредительством на верфи в особо мелких размерах, так сказать, принимает участие в постройке «Полтавы». Как пастушья собака, он за неимением баранов пасет плотников.

Но к такой, относительно оседлой жизни в Петербурге я перешел не сразу. В 2012 году я ездил в Лондон ремонтировать копию корабля Френсиса Дрейка “Золотая Лань”, это музейный корабль, он стоит в центре Лондона, в непосредственной близости от Тауэра. Я провел там полгода, вдвоем мы перебрали весь рангоут, все разобрали, сняли и вытащили мачты сделали новые марсовые площадки, одним словом, все привели в порядок и поставили обратно. 

А еще я некоторое время ходил третьим штурманом на учебном паруснике “Лорд Нельсон”, это английский 54-х метровый парусник, рассчитанный на эксплуатацию инвалидами, которые нанимаются в экипаж и выполняют всю основную работу. Профессиональный экипаж корабля, как то штурманы, механики - это, конечно, физически здоровые сертифицированные мореманы, потому что они отвечают за безопасность, а наборный экипаж - инвалиды и пенсионеры. Например, там была бабушка, очень интересная, Джуан. Она ходила с нами по маршруту от Канарских островов до South Hampton в Англии. Ей стукнуло 85, у нее были проблемы с опорно-двигательным аппаратом, и она видела только одним глазом, но она получала удовольствие благодаря такому кораблю. Были и молодые парни-инвалиды, например, инвалиды Ирака - два парня, один без руки, второй без ноги. Они чуть не плакали, думали, что жизнь закончена, и ничего не остается в жизни кроме как сидеть перед телевизором, а на Лорде Нельсоне почувствовали себя полноценными матросами.

Что специфического было для меня на английских кораблях - это терминология. В России мы по сей день используем голландскую, привезенную еще Петром I, а в Англии она совершенно отличная. Первое время я понимал абсолютно все, ведь все детали те же самые, а сказать толком ничего не мог, просто потому, что не знал, как что называется на корабле.

На «Полтаве» я мастер рангоута и такелажа. В этой работе мне нравится процесс созидания, ведь мы не перекладываем бумажки, не перепродаем друг другу воздух, а создаем красивые вещи. Рангоут и такелаж это все, что расположено выше палубы корабля. Рангоут это деревянные части, предназначенные для несения парусного вооружения и деталей такелажа. Его можно разделить на две категории - подвижный и неподвижный.

Неподвижный рангоут это, это, в основном мачты. А подвижный - реи. Рей это горизонтальная деталь, предназначенная для несения паруса, а слово это строго мужского рода. А такелаж это, грубо говоря, все веревки на судне. И делится он по тому же принципу на две категории - стоячий и бегучий. Стоячий предназначен для фиксации неподвижного рангоута, а бегучий - для маневрирования, постановки и уборки парусов, например.

Мы уже запустили тестовую партию реев, чтобы понять и отработать технологию, сдели четыре первых рея. Скоро привезут прекрасный материал - ангарскую сосну, из которого мы и будем их изготовлять. Причем технология, которую мы используем - не петровская. В те времена рангоут делали из цельных бревен, а на «Полтаве» все рангоутные деревья будут полыми внутри. Так они получаются намного прочнее и износоустойчивее. Если взглянуть на старые мачты или реи, можно увидеть множество трещин, они могут изгибаться и, в целом, служат совсем не так долго, как хотелось бы. 

Такелаж также изготавливается по современным технологиям. Делается это и из соображений безопасности, и из соображений надежности. Кроме того, корабль просто не пройдет сертификацию, если мы будем использовать натуральные веревки, как было в эпоху Петра I. Мы будем использовать синтетические веревки, но выглядеть они будут совсем как петровские. Главное преимущество синтетических материалов в том, что они не гниют. На “Штандарте” первый комплект парусов был сделан из льна и сгнил за полтора года. Натуральный материал нуждается в постоянном проветривании, высушивании, за ним нужно очень тщательно следить в отличие от синтетического.

Во времена Петра I люди, конечно, были менее озабочены такими вопросами, для них и рангоут и такелаж как таковые были, в каком-то роде, расходным материалом. Корабли строились боевые, а в баталиях на море ломались мачты, рвались паруса - всё это было обычным делом. И если корабль спасался, добирался до своего порта - всё это подлежало замене на новое. 

Мне не хотелось бы жить в петровскую эпоху, меня, с некоторыми оговорками, устраивает наша.